Неоновый мир - Страница 24

– Я ж сказала: примерно с полгода!

– Какие у них были отношения?

– Спали они вместе или нет? – изумилась Жанна. – Конечно, спали! Иначе что же это за отношения!

Цинизм юной особы привел Валентину в замешательство. К тому же она не знала, что Моргулин принадлежал к секс-меньшинству. Невольную паузу тут же заполнила шустрая Жанна.

– Да вы не думайте плохого! Лешка его ни к чему такому насильно не склонял, – заявила Жанна. – Баунти еще до него поголубел! Он вообще в тусовке личность известная! За дозу даст только так!

– Так он наркоман?

– Снеговик, – уточнила Жанна. – С годичным стажем, а то и больше…

– Но зачем Моргулину наркоман в доме?

– Баунти по характеру – нормальный чувак, – пояснила Жанна, – спокойный, тихий, безотказный. Он у Лешки типа домработницы был: в квартире убирался, еду готовил, ну и все остальное, что положено… Между прочим, Женька фигурой и лицом не был обижен, темноволосый, смуглый. С его внешностью вообще можно было в модели податься или в шоу-бизнес, а он, глупый, на наркоту подсел!

– Когда, говоришь, она… тьфу, когда он сбежал от Моргулина? Два месяца назад? – спросила Валентина.

– Да.

– И что, с тех пор его никто не видел?

– Никто…

– А почему он сбежал?

– В последнее время Лешка стал к нему плохо относиться, – уклончиво ответила Жанна.

– Бил? – уточнила Валентина.

– Ну, случалось, – вздохнула рассказчица. – В принципе, было за что. В начале лета Баунти словно с катушек сдвинуло. Стал колоться, как безумный. Иногда сутками торчал в отключке. Леше это не нравилось. А кому, скажите, это понравится?

– У кого Баунти покупал наркотики?

– Не знаю, – пожала плечами Жанна. – У каждого наркомана свой поставщик!

– А где деньги брал?

– У Лешки и брал…

– Сам спонсирует и сам же сердится! – усмехнулась Валентина. – То есть сердился… – спохватилась она. – Странная жизненная позиция!

– Он ведь не мог совсем ничего не платить лучшему актеру! – заявила Жанна.

– Ах, вот оно что… – поняла Валентина. – Значит, он и его снимал в кино! «Тинейджеры в маминой спальне», а? Или «Разноцветные тинейджеры»?

Жанна моментально сникла.

– Вообще-то фильмы с Баунти названий не имели, – потупив взор, сообщила девушка.

Что такое «порнофильм без названия» – догадаться было несложно.

– Извращения?

– Типа да, – голосом пай-девочки сказала Жанна. – Садо-мазо… ну, и все такое прочее. Видела я один такой фильмец… Чуть не стошнило! Подобными вещами можно заниматься только под сильным кайфом.

«Моргулин, видимо, был тот еще фрукт, – думала Валентина. – И, похоже, получил по заслугам! Только вот кто его так серьезно наказал? Неужели Баунти?»

Пока Глушенкова размышляла, Жанна вытащила из кармана маленький баллончик ядовито-зеленого цвета и брызнула в рот пахнущим мятой аэрозолем.

– Это что такое? – насторожилась Валентина.

– Чтоб изо рта не воняло! – ответила Жанна, показав собеседнице флакон с надписью «Локи. Освежитель полости рта».

– Опять «Локи»! И что, действительно освежает?

– Минут на тридцать, не больше… – Жанна спрятала баллончик. – Так что, Валентина Андреевна, здорово я вам помогла?

– Здорово… – сказала Валентина.

– Может, не станете говорить моей матери, что я подрабатывала съемками в порнушке?

– Это зависит от твоего дальнейшего поведения, – пригрозила Валентина. – Мне еще довольно часто придется встречаться с твоей мамой. И если только услышу, как она на тебя жалуется…

Глушенкова понимала, что нарушает закон. Она обязана сообщать о незаконном промысле детей их родителям. Однако иногда позволяла себе делать исключения. Это случалось тогда, когда, по ее мнению, информация могла скорее навредить семейным отношениям, чем принести пользу. В семье Уппер, где нравственность ставилась высоко, сообщение о характере «занятий» Жанны грозило непредсказуемыми последствиями. И тогда будет окончательно похоронена и без того шаткая надежда на взаимопонимание между родителями и дочерью.

– Спасибочки вам огромное! Дай Бог здоровьичка! – рассыпалась Жанна в благодарностях. – Я буду вести себя словно девочка-ромашка! Вот увидите!

– Ступай домой, «девочка-ромашка»… – улыбнулась Валентина. – Вспомнишь еще что-нибудь – приходи! Но если попадешься на чем-нибудь криминальном – обо мне забудь…

Весело пританцовывая, девушка удалилась. Инспектор Глушенкова медленно встала и отправилась… Нет, не в кабинет капитана Панфилова, а в комнату вещественных доказательств, туда, где хранились изъятые в квартире Моргулина видеокассеты.

Отыскав среди видеокассет одну без названия, Валентина вставила ее в видеодвойку. По экрану побежали титры:

«Разорванная плоть – фильм для изысканного зрителя!» И ниже – тот же текст по-английски.

Спустя минуту она остановила пленку. На экране здоровенный детина в латексной маске старательно издевался над молодым красивым юношей. При этом он по очереди использовал пару медицинских зажимов, кожаную плетку и прочие принадлежности из арсенала опытного извращенца. Долго любоваться на это Валентина не собиралась, поэтому отмотала пленку назад. Уловив кадр, где лицо юного актера видно довольно четко, она остановила изображение. Затем принялась вспоминать, у кого в отделе есть фотоаппарат.

«Эксперты-криминалисты? Но те еще с обеда на выезде. Капитан Панфилов? Недавно, кажется, видела фотоаппарат на подоконнике в его кабинете».

Спустя пару минут Глушенкова постучалась в дверь кабинета Панфилова.

– Здравствуй, Толя.